Анатолий Шалин - Бунт марионеток [Сборник]
Фишу язвительно улыбнулся.
Он представил себе, в каком незавидном положении оказался начальник тайной стражи. Обвинить перед императором его сына-наследника в измене и покушении на отца без серьезных доказательств нельзя. Принц может выкрутиться, через год-другой стать императором — и тогда Лепалу в лучшем случае останется принять яд, чтобы избежать пыток и мучительной смерти от рук палачей. И конечно, осторожный начальник тайной стражи не стал спешить и подождал очевидного — стрелы, выпущенной в императора. Конечно, Лепал мог предотвратить выстрел.
«Мне ли не знать старого волка, — размышлял Фишу, — Видимо, покушение было ему на руку — можно обвинить принца в случае неудачи либо поддержать нового властелина, если стрела достигнет цели. Возможно, и сам Лепал замешан в заговоре…»
И вторично за этот день старый император почувствовал непрочность своего трона.
— Ты правильно поступил, мой Лепал, — сказал Фишу. — Тех четверых сегодня допросишь в моем присутствии. А принца привести ко мне немедленно! Кстати, где он? Его не было на приеме?
— Еще утром принц уехал в Суанор охотиться на оленя.
— Надеюсь, ты уже послал за ним?
— Да. Мои люди поскакали туда еще до начала приема, но ни в самом замке, ни в его окрестностях принца не оказалось.
Фишу удивленно вскинул брови.
— Еще во время вашей беседы с послом, повелитель, принц Кром вернулся во дворец. Где он был, пока неизвестно.
— Любопытно! — буркнул Фишу и тихо хлопнул в ладоши.
Перед императором появились два гвардейца из отряда охраны.
— Позови принца, Люс, — сказал Фишу одному из них. — Я хочу с ним побеседовать. А ты, Лепал, подожди в моем саду. Проводи начальника стражи, Вико.
Гвардейцы и Лепал вышли.
* * *Сын императора Кром не отличался твердостью характера и ясностью ума, которые, по мнению Фишу, так необходимы при управлении государством.
Больших надежд на отпрыска император не возлагал. До последнего времени Фишу даже устраивала слабохарактерность принца. Сынок более хитрый и целеустремленный опаснее и, пожалуй, мог бы доставить много хлопот. Крома же, с детства развращенного всеобщей лестью и преклонением, выросшего капризным, изнеженным, вспыльчивым и глуповатым, Фишу никогда всерьез не воспринимал.
И вот теперь, когда принц, бледный и смущенный, вошел в зал, Фишу впервые задумался о том, что могло произойти.
— Вы звали меня, отец?
— Присаживайся, сынок, — Фишу кивнул на скамеечку у стены зала, а сам пристально наблюдал за принцем. — Мне сообщили, что у тебя завелись дурные друзья. Среди них попадаются даже враги твоего отца, враги Империи. Ты попал в плохую компанию.
— Это клевета! Отец! Ты знаешь мою любовь к тебе!
— Молчи! Не надо оправдываться. Ты мой наследник! Ты будущий владыка страны! Ты проявил слабость, поддался на хитрости моих врагов! Трон императора не для слабых! Ты знаешь! Слабому трон станет гробницей! А я хочу, чтобы ты жил долго, мой мальчик! Ах, ты совсем не ценишь мои заботы… — Фишу сделал паузу, покачал головой и затем вкрадчиво добавил: — Возьми-ка пергамент и перечисли всех своих друзей, подбивавших тебя на дурное! Да смотри — будь умницей — не пропусти кого-либо случайно! — Фишу моргнул гвардейцу, стоявшему у дверей. — Люс!
Низко поклонившись, Люс поставил перед принцем столик с письменными принадлежностями.
Кром, достаточно хорошо изучивший за свои сорок лет папочку, быстро сообразил, что угроза в словах родителя нешуточная. Денек мог завершиться пытками, а то и бокалом с ядом. Понуро опустив голову, принц вцепился в пергамент и заскрипел пером.
Фишу улыбался, с видимым наслаждением наблюдая за стараниями сына, предававшего своих вчерашних друзей.
Список получился длинным. Приняв свиток пергамента из рук гвардейца, Фишу бегло просмотрел перечень имен.
— Никого не забыл?
— Все здесь, — прошептал Кром, не поднимая глаз.
— Отлично! Люс, продиктуйте список страже! До ночи схватить всех!
Люс поклонился и поспешно вышел.
— Что ж, — продолжал Фишу, пристально рассматривая принца. — Назревают события! Тебе, малыш, лучше уехать! Здоровье у тебя хрупкое, а лицезрение такого количества казненных приятелей, боюсь, совсем расшатает его. Я посылаю тебя на Гедор. Это чудесный остров в нашем Южном море. Там, во дворце наместника, ты и отдохнешь! А чтобы тебе не было так одиноко, я пошлю с тобой Лепала. Надеюсь, вы поладите. Моему начальнику тайной стражи тоже нужен отдых.
— Когда я должен уехать?
— Немедленно! Ступай, Лепал ждет тебя в саду!
— Прощайте, отец! — Кром низко поклонился и медленно побрел к выходу из зала.
Фишу задумчиво поиграл диадемой, его завораживало сверкание бриллиантов в узорах, затем посмотрел на гвардейца, стоявшего у входа в зал:
— Позвать принцессу! — и кряхтя, стал спускаться с трона.
Не успел Фишу уютно устроиться в своем излюбленном плетеном кресле у очага, как в зал впорхнула его дочь — принцесса Ласси.
Быстрота появления дочери не ускользнула от внимания императора, и он заключил, что Ласси уже в курсе последних событий и, видимо, ожидала в соседних комнатах, когда он ее позовет.
Ласси была младшей дочерью императора — его любимицей.
Фишу не без основания полагал, что небо подарило ему за его подвиги и деяния двух прекрасных дочерей — первых красавиц Империи, а за грехи и слабости дало хилого, слабовольного, никчемного сына.
И вот теперь, любуясь легкой походкой дочери и ее стройной фигурой, Фишу тяжело вздыхал.
— Ты меня звал, отец? — спросила Ласси, слегка кланяясь императору и тут же вспрыгивая к нему на колени.
Фишу, привыкший к причудам дочери, только тихо охнул и ухмыльнулся:
— Все бы тебе шалить, девочка. Пора стать серьезной. Ты знаешь, я уже стар. Времена смутные, тяжелые. Врагов у нас хватает. Сегодня ко мне опять подсылали убийц. Твой братец слишком слаб и неумен. Если со мной что-нибудь случится, у кого ты будешь искать защиты?
— Фу, батюшка! Как вы можете говорить такие страшные слова? Вы могучий император легко справляетесь со всеми врагами. И потом, к моим услугам сотни придворных кавалеров, готовых перерезать друг друга за одну мою улыбку.
— Э! — поморщился Фишу. — Кавалеры вертятся у твоих ног, пока я император. Умри я завтра — и ты останешься в столице одна. Нет, дочка, тебе надо ехать к своей сестре.
— В Калию, к Бизи! О! Я давно хотела ее навестить! Она зовет меня уже не первый год, но мне все некогда. А что ее муж, этот Клай Кальт, сейчас воюет где-то на севере?
— Воюет, — согласился Фишу. — И кажется, неплохо воюет. Под защитой Кальта и сестры ты будешь почти в безопасности, ты повезешь сестре от меня подарки, письма… Завтра же и отправляйся.
— Отец, но я не могу оставить тебя в такое трудное время.
— Никаких возражений! Это приказ. Будешь жить у сестры, пока положение не изменится к лучшему. Ясно?
— Да, батюшка.
— Вот и хорошо, — прошептал Фишу. — Возьми на память этот пустячок. — Фишу кивнул на диадему, лежащую на столике, затем ободряюще погладил дочь по голове, прижал к груди и поцеловал.
Ласси надула губки и обиженно вздохнула.
— Иди, дочка, иди. Это для твоего блага, — опять прошептал Фишу и отвернулся. — Завтра утром зайдешь проститься.
Дверь за принцессой затворилась.
Фишу жестом отослал гвардейцев и тихо свистнул два раза.
Легкий шорох — и у ног императора безмолвно легла тень огромного зверя.
«Вот я и остаюсь один со своими леопардами», — подумал Фишу.
Глава 9. Крепость
Прошло почти девять дней после свидания с императором, когда Клай в сопровождении оруженосца Джеби и отряда всадников въехал в небольшое селение Мус, расположенное в Северной провинции Империи, в двух днях пути от границ Вахского царства.
Рядом с селением находилась старая ронгская крепость, основанная еще столетие назад одним из предков Фишу.
Крепость, удачно расположенная на холме, на берегу быстрой горной речушки, когда-то контролировала обширный район и служила центром торговли и местом отдыха караванов, идущих в столицу Империи с севера и северо-запада. Со временем границы Империи раздвинулись, все мелкие царства этого района были разрушены и включены в состав Империи; торговля затихла, караваны приходили все реже и пути их следования изменились. Купцов отпугивала жадность ронгских таможенников, непомерно высокие пошлины и грабежи на дорогах. Торговцы предпочитали провозить товары контрабандой и тайно перепродавать ронгским купцам вдали от глаз чиновников императора. Крепость, некогда могучая, пришла в запустение, и хотя из столицы по традиции продолжали присылать небольшие суммы на обновление обветшалых укреплений и содержание гарнизона, серьезно заниматься крепостью никто не собирался. Присланные же деньги потихоньку разворовывались и оседали в карманах коменданта и императорских чиновников.
